Обещание

Ночью шел дождь. Он что-то нашептывал, навевая дрему, шуршал, перебирая мокрые листья, тихонько постукивал по крыше. Ему вторило тиканье старых часов-ходиков. Шум дождя убаюкивал. Глаза слипались. Дениска вслушивался в шелест дождя и наблюдал, как подсвеченные фонарём капли наперегонки стекают по стеклу. 

 Впереди было целое лето. Дениска любил гостить у бабушки, но этих каникул он ждал особенно. Прежде бабушка его одного никуда не отпускала, вечно говорила: «Вот подрастёшь, тогда и будешь сам с усам». А теперь он перешёл в третий класс. Десять лет – куда уж взрослее!  Каникулы обещали быть интересными.

К утру дождик тихо, на цыпочках, удалился. Солнце заглянуло в комнату, погладило спящего мальчишку тёплыми ладонями по щекам и пощекотало ресницы.  Дениска открыл глаза и на мгновение зажмурился от яркого света, а потом губы сами собой растянулись в улыбке. Он снова в деревне.

С ковра на стене на него смотрел знакомый олень.

– Привет, я приехал, – прошептал ему Дениска.

Пахло сдобой и яблоками. По полу растеклись медовые капли солнца. На душе было сладко-сладко.

После завтрака Дениска собрался к соседям, где жила его подружка, Танюша. Он привез ей шоколадного зайца и набор наклеек, но его ждало разочарование. Танюша уехала на целый месяц в летний лагерь.

Чтобы день не пропал зря, Дениска решил обследовать чердак. Вот где была настоящая сокровищница! Поднимаясь по приставной лестнице, Дениска воображал, будто он лихой моряк и ему ничего не стоит залезть на самую высокую мачту. Дверца со скрипом открылась, приглашая в таинственный полумрак. Дениска чихнул. На чердаке прибирались нечасто. Густо пахло пылью. Солнце с трудом просеивалось через круглое оконце, похожее на иллюминатор корабля. Немытое стекло приглушало солнечные лучи, делая их загадочными, словно они пробивались сквозь толщу воды.  В лучах плавали мелкие рыбёшки пылинок.

Дениска по-хозяйски прошёлся по чердаку. Удивительно, сколько здесь нужных и полезных вещей. Взрослые порой выкидывают то, что находчивому человеку вполне может пригодиться. Взять, к примеру, шахматы. В них не хватало всего двух фигур. Или подшивки старых журналов, перетянутые бечёвкой. Среди взрослых журналов «Здоровье», «Огонек», «Наука и жизнь» попалась и древняя подписка «Мурзилки» за 1998 год. Дениска отложил её, чтобы взять с собой вниз и почитать, сидя на качелях.

В углу стоял старинный чемодан, без колёсиков, с железными уголками. Дениска щёлкнул замками и понял, что наткнулся на настоящий клад. Тут хранились старые игрушки, в которые играл ещё его папа: солдатики, детальки Лего, полуразвалившиеся поделки из шишек и пластилина. Среди прочих богатств нашлась коробочка с картинками на пластмассовых кружочках: то ли лото, то ли ещё какая-то игра. Дениска попытался догадаться, в чём их назначение, но потом решил спросить у бабушки.

Бабушка во дворе кормила кур. Заходить в загон Дениска опасался из-за драчливого петуха. Мало ли что тому взбредёт в голову. Он издалека показал кружочки:

– Ба, а это что?

– Это игра такая. Сотка. Твой отец с друзьями играл.

– А как?

– Да я уж толком не помню. Инструкция-то есть?

– Там мелко, – пожаловался Дениска.

– Ну так ты глазастый. Поди, лучше моего видишь. Чай, не маленький.

Раньше Дениска дожидался бы, пока бабушка освободится, но теперь он был уже взрослый, мог разобраться и сам. Оказалось, играть в «Сотку» совсем не сложно: надо по очереди разбивать стопку фишек с помощью биты, чтобы перевернуть как можно больше. 

Вернувшись из курятника, бабушка одобрительно кивнула:

– Разобрался? Вот и играй. Всё лучше, чем в телефон пялиться.

– Одному скучно. Давай вместе? – предложил Дениска.

Сыграли пару партий. Оба раза бабушка позорно проиграла, а потом сказала, что ей нужно варить борщ.

– Ну ба, – заканючил Дениска.

– Не проси. Небось как проголодаешься, прибежишь: чего кушать? Обед сам не приготовится.

Играть одному было не так интересно. Дениска взгрустнул. Помимо Танюши ровесников поблизости не было.

– Поди на соседнюю улицу. Там вроде дом купили какие-то дачники, и у них дети, – подсказала бабушка.

Раньше она не разрешала Дениске шагу ступить за порог, но теперь он мог ходить самостоятельно. Хорошо быть взрослым!

 В деревне мало кто ставил высокие глухие заборы. Дворы огораживали штакетником, чтобы можно было и с людьми поговорить, и на улицу посмотреть. Подойдя к нужному дому, Дениска услышал ребячьи голоса. Во дворе двое мальчишек и девчонка играли в прятки. Он несколько раз прошёл мимо забора, в надежде, что ребята его заметят и позовут, не напрашиваться же самому. Его заметили, но звать не торопились. Ребята прекратили игру и уставились на мальчишку на улице. Дениска нарочито отвернулся, мол, не очень-то и надо.

В это время из окна выглянула женщина и позвала детей есть черешню. Ребята убежали в дом. Торчать на улице было глупо, и Дениска поплёлся на детскую площадку, но сейчас там никого не было. Каникулы начинались совсем не так весело, как он надеялся. Он расположился на скамейке и стал играть сам с собой, в ожидании, когда подойдёт кто-нибудь из прошлогодних знакомых.

– Эй, малой, везёт в игре? – услышал он насмешливый голос.

Дениска обернулся и увидел парня в камуфляжных штанах, как у спецназовцев, и таком же жилете, надетом на голое тело. С ним было ещё двое старшеклассников: один – невысокого роста, смуглый, вертлявый, в чёрной футболке со зловещей черепушкой на груди, а другой – здоровенный детина с веснушчатым лицом, в бейсболке, надетой задом-наперёд. Парни выглядели немного устрашающе. Обычно взрослые ребята не замечали младших, и такое внимание не сулило ничего хорошего.

– Тебя как зовут? – подбрасывая фишку, спросил «спецназовец».

– Денис, – робко пролепетал Дениска.

– Я Толян, – представился парень и кивнул в сторону друзей, – а это Жупел и Пеликан. Ну что, в игру возьмёшь?

Дениска судорожно сглотнул. Парни выглядели миролюбиво. Неужели они в самом деле хотят с ним играть? От волнения у него во рту пересохло. Даже голос пропал. Дениска молча кивнул.

– Чё такой молчаливый? Не дрейфь, мы ж свои. Ты чей?

– Я к бабушке приехал, к Вере Ивановне.

– Ну как же! Кто ж Вер Иванну не знает. И где она живёт? – продолжал расспрос Толян. 

– На Школьной.

– Вот я тормоз! Конечно, на Школьной, – стукнул себя по лбу «спецназовец».

Дениска приободрился, значит, парни и правда свои, если знают бабушку.

– А это тебе от папки досталось? – кивнул парень на игру.

– Да. На чердаке нашёл.

– Мой брат тоже резался, когда пацаном был, – сказал смуглый, по кличке Жупел.

– Ну так чё, играем, или как? – спросил Толян.

– Играем, – согласился Дениска, всё еще не веря, что взрослые снизойдут до игры с ним. Он стал складывать фишки в стопки, но Толян его остановил:

– Харе. Пошли отсюда. Тут одни лохи торчат. Мы тебе место для людей покажем.

Он дружески хлопнул Дениску по плечу.

Дениска не мог поверить, что всё это происходит с ним на самом деле: такие крутые ребята принимают его, как своего. Он собрал фишки и последовал за новыми знакомыми. От радости ему казалось, что он стал лёгким, как воздушный шарик. Стоит подпрыгнуть и полетишь над домами с резными наличниками, над садами с умытой листвой. Ему хотелось пуститься вскачь, но он сдерживался. Коли тебя приняли во взрослую компанию, то надо вести себя солидно.

По мере того, как ребята удалялись от дома, к радости примешивалась толика беспокойства. Вряд ли бабушке понравится, если он уйдёт слишком далеко. Но, с другой стороны, он же не один, а с хорошими ребятами. К тому же они свои, бабушку знают.

Наконец Дениска набрался храбрости спросить:

– А куда мы идём?

– Тут рядом. За водокачкой. Наше место. Туда без разрешения никто не суётся, – сказал Толян и добавил: – Так что ты теперь, типа, член закрытого клуба. Сечёшь момент?

«Член закрытого клуба» раздулся от гордости. Ради этого стоило обойти запрет и пройти дальше, чем ему разрешалось. К тому же, он знал эти места. Они с бабушкой не раз проходили мимо водокачки по дороге в лес.

За водокачкой асфальтированная дорога кончалась и начиналась просёлочная, через луг. Меж разнотравья тут и там высились куртины малинника. Чуть погодя там вызреют самые крупные и сладкие ягоды.

После вчерашнего дождя дорога размокла. Между колдобин блестели синие лоскуты луж, как будто на землю упали осколки неба. Через дыру в прогнившем штакетнике ребята пролезли в заросший бурьяном сад.

Заброшенный двор зарос крапивой и диким виноградом. Он давно стал частью пейзажа. Посреди двора сгорбился почерневший от древности сруб. Он врос в землю, так что давно не мытые оконца оказались почти вровень с сорняками. Солнечный свет уже не зажигал в них искру жизни. Крыша местами провалилась, обнажив гнилые стропила, похожие на рёбра доисторического животного. Даже деревья в саду напоминали стариков с искалеченными артритом суставами.

Обжитым оказался только участок возле веранды. Под навесом висел рукомойник с ведром. Рядом стоял допотопный стол и несколько разномастных стульев: один деревянный и четыре пластиковых, смотревшихся здесь инородными.

Возле веранды два бревна заменяли скамейки, а между ними кучка обугленных головешек указывала на место костра.   

Парни по-хозяйски расположились вокруг стола. Толян достал пачку сигарет и предложил Дениске:

– Курнёшь?

– Я не курю, – помотал головой мальчишка.

– Он бросил, – пошутил Жупел, и ребята дружно засмеялись, а Толян примирительно сказал:  

– Не парься, пацан. Чего ты напрягся? Я ж не заставляю. Я уважаю здоровый образ жизни. Это я предложил, типа, из вежливости, усёк?

Дениска молча кивнул. Он всё ещё робел и не понимал, как надо себя вести. В глубине души он знал: бабушке не понравится, что он ходил за водокачку и лазил на чужой участок, пусть даже заброшенный. Но можно ведь об этом не говорить, если она не спросит. Зачем волновать её понапрасну? Что с ним случится, когда он со взрослыми ребятами?

– Ну чё, показывай, что у тебя за игра, – подбодрил его Толян.

Денис достал фишки. Играть с парнями было куда интереснее, чем с бабушкой. После нескольких партий Толян вдруг сказал:

– Харе. На интерес играют только лохи.  Чё мы, детский сад? Давайте на бабки сыграем.

Предложение Толяна Дениску не обрадовало.

– У меня нет денег, – сник он.

– Всё путём, – успокоил его Толян. – Игра твоя? Твоя. Считай, что мы тебе платим за то, что играем. Типа, ты внёс первичный капитал. А там, если повезёт, всё что выиграешь – твоё. Скидываемся по полтиннику, – подмигнул он друзьям.

– Не вопрос. Только с наликом туго, – сказал Жупел.

– Можно расписать, – сказал Толян и достал из кармана смятый листок. – Ручка у кого есть?

– Мы чё, писатели?! – фыркнул Пеликан, но Толян не привык сдаваться. Он огляделся, нашел ржавый гвоздь и вручил его Пеликану:

– Держи, писатель. На земле будешь корябать.

– А чего я? – возразил было здоровяк.

– Почерк вырабатывай, – ухмыльнулся Жупел.

Все дружно рассмеялись. Дениска тоже попытался сымитировать смех, хотя особой радости не чувствовал. В глубине души он понимал, что бабушка точно не одобрит игру на деньги. Но нельзя же ломаться, если взрослые ребята приглашают.

– Играем по десяточке, – сказал Толян и подмигнул Дениске: – Прикинь, ты вообще олигарх. У тебя сто пятьдесят хрустов форы.

Дениска расслабился. Ставка была мелкой, практически понарошечной. Стоило ли переживать?

Играть на деньги оказалось азартной штукой.  Теперь за каждым выигрышем и проигрышем стоял конкретный плюс или минус, начертанный молчаливым Пеликаном на расчищенном от сорняков и мусора пятачке земли. Дениска то выигрывал, то проигрывал, но «начальный капитал» всегда держал его на плаву.

Предложение Толяна увеличить ставку до рубля было принято дружным согласием. В предвкушении азартной игры у Дениски по спине пробежал холодок, но он не возражал. Так было даже интереснее.  

Теперь, когда ставки были увеличены, кураж возрос. Игра шла жёстко. Дениске по-прежнему везло. Даже после возвращения ста пятьдесяти рублей, у него оставалось на мороженое для всей компании.

– Ну ты везун, – протянул Жупел и будто сглазил.

Фортуна изменила своему любимцу. Дениска несколько раз проиграл, потом выиграл и снова проиграл. Он вошёл в раж и давно перестал считать ставки. Важен был только последний ход: выиграл или оплошал. Игра была в самом разгаре, когда Толян вдруг хлопнул ладонью по столу:

– На сегодня баста.

– Может, ещё разок? – взмолился Дениска. В конце игры хотелось отыграться.

– Не. Ты нам и так уже тысячу должен.

– Сколько? – опешил Дениска.

– Тысячу. Можешь записи посмотреть. Всё по чесноку.

Проверять записи Дениска не собирался, зачем ребятам врать? К тому же разобрать что-либо в каракулях, которые сто раз стирали и переписывали, было практически невозможно.

– Ну чё, когда отдашь? – буднично спросил Толян.

– По-настоящему? – онемевшими губами спросил Дениска, всё ещё надеясь, что это шутка.

– А ты думал понарошку?

– Но ты же сказал, что моя игра вместо денег.

– Это первоначальный взнос. А дальше ты уже сам должен был думать. Так что с тебя бабки.

Деньги взять было неоткуда, разве что отказаться на время от мороженого.

– Я частями отдам, – пообещал Дениска.

– Не, это не катит. Мы на кредит не договаривались, – протянул Толян.

– Сейчас инфляция, слыхал про такую? – осклабился Жупел.

– Откуда же я возьму деньги? – растерялся Дениска.

– У бабки.

– Бабки у бабки, – пошутил Жупел.

– Она не даст, – помотал головой Дениска.

– А ты поищи. Если родаки в городе живут, значит, не бедные, – резонно заметил Толян.

– Я не могу без спросу. Это всё равно, что украсть, – упёрся Дениска, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

Слёзы предательски наворачивались на глаза. Не хватало ещё разреветься, как девчонка.

– А долг зажилить можешь? Небось если б выиграл, денежки бы сграбастал и не стал рассуждать?

Дениска покраснел. Толян был прав. Если бы ему вручили выигрыш, он бы не отказался.

Глядя на растерянность мальца, Толян примирительно произнёс:

– Лады, мы ж не звери. Даю тебе два дня отсрочки. Принесёшь деньги – значит, ты свой пацан. А если пойдёшь и настучишь – значит, последний зашквар. Знаешь, что с такими делают?

На следующий день Дениска нашёл на земле рубль. Это был добрый знак. После этого он до вечера в одиночестве бродил по улице, выискивая, не блеснёт ли где в пыли монетка. Правда, глупо надеяться, что он найдёт тысячу, но надо было с чего-то начать.

Светлый летний вечер сменился сумерками. Лиловое небо медленно наливалось синевой. Сверчки заступили на ночную вахту. Всё дышало покоем, только на душе у Дениски скреблись кошки: завтра надо отдавать долг.

– Пойдём к бабе Шуре сходим, – предложила бабушка.

– Нет, я кино хочу посмотреть, – отмахнулся Дениска и уселся  перед телевизором.

На самом деле, ему было всё равно, что смотреть. Он тупо пялился в экран, не особо вникая, что показывают. Мозг сверлила мысль о деньгах. Он вспомнил про копилку, которая стояла на полке в городской квартире. Там уже набралась приличная сумма, почти три тысячи, но копилка осталась в городе, а здесь взять деньги было неоткуда.

Взгляд непроизвольно упал на бабушкину сумку. Интересно, сколько денег в кошельке? Дениска не собирался ничего брать, просто посмотреть, из чистого любопытства. Некоторое время он боролся с искушением, а потом встал с дивана, открыл сумку и достал кошелёк. В отделении для банкнот лежали новенькая тысяча и пара сотенных. Рука сама потянулась к тысячной купюре.

Хлопнула входная дверь. Дениска бросил кошелёк в сумку и поспешно вернулся на диван.  Он запоздало опомнился, что всё ещё сжимает в кулаке злополучную бумажку, и сунул деньги в карман, чтобы вернуть на место позже. Он же не вор.

В этот вечер удобного случая не представилось. Засыпая, Дениска твёрдо решил утром положить деньги в кошелёк.

Новый день встретил частым дождиком. Небо затянуло серой кисеёй. Дождь то немного затихал, то припускал вновь. Капли бодро стучали по стеклу и надували пузыри на лужах – верный признак того, что дождь будет затяжным. Улица была непривычно пустынной. Все сидели по домам. Даже куры попрятались под навес.

Денис взбодрился. Судный день откладывался. В такую погоду вряд ли кто пойдёт на прогулку. Накануне за ужином еда не лезла в горло, и теперь у него разгорелся волчий аппетит. Летом они чаще трапезничали на веранде. Бабушка принесла тарелку с горячими оладушками. Густо намазав их сметаной, Дениска уписывал за обе щёки, и вдруг чуть не подавился.  

По улице неторопливой походкой прошёл Жупел. Дениску обдало жаром. Он тщетно пытался успокоить себя, что это простое совпадение. Мало ли куда направился его новый знакомый? К тому же он был один, а за долгом явилась бы вся компания.

Словно в ответ на его мысли, следом за Жупелом появился Толян. Он, как бы невзначай, бросил взгляд на их дом и тоже прошёл мимо. Теперь Дениска не сомневался – парни появились здесь неспроста.

«Если не отдашь долг, значит, ты последний зашквар. Знаешь, что с такими делают?» – звучало у него в ушах. У Дениски не было ни малейшего желания узнать ответ на этот вопрос. Он сунул руку в карман и, нащупав шуршащую бумажку, судорожно сжал её в кулаке. Повезло, что он ещё не успел вернуть деньги в кошелёк. Главное, отдать долг, а с остальным можно разобраться позже. Не убьёт же его бабушка. В голове мелькнула мысль, что красть нехорошо, но в оправдание подумалось, что крадут у чужих, а он берёт дома, значит, это вроде как не воровство.

Дождь, как назло, разошёлся не на шутку. Разумнее было переждать, но Дениске хотелось как можно скорее разделаться с мучавшей его проблемой.

Увидев, как внук надевает плащ и резиновые сапоги, бабушка всплеснула руками:

– Куда это ты? Смотри как льёт.

– Я только проверю, не заливает ли Полкану будку, – бросил Дениска и, не дожидаясь ответа бабушки, сбежал с крыльца.

Троица поджидала его под грибком на детской площадке.

– Привет, малой. Ну что, долг принёс? – осклабился Толян.

Дениска молча протянул тысячную купюру.

Парни переглянулись. Жупел присвистнул, а Толян весело подмигнул дружкам:

– Что я говорил? Малой не промах. Такие люди нам нужны. – Он похлопал Дениску по плечу. 

Сейчас этот дружеский жест совсем не радовал. Дениска отстранился и мрачно заметил:

– Больше я играть не буду.

– А кто говорит про игру, в натуре? Это была проверка на вшивость. Теперь ты наш. Короче, если кто тебя тронет, только скажи. Любого отметелим, – пообещал Толян.

Дениска не ожидал такого поворота. Оказывается, это была всего-навсего проверка. Ему стало стыдно, что он подумал о ребятах плохо. Он надеялся, что ему вернут деньги, ведь проверку он прошёл, но Толян спрятал купюру в карман, а попросить её назад Дениска постеснялся. Да и что такое тысяча по сравнению с тем, что его приняли во взрослую компанию.

Дождь, как по заказу, кончился. Солнце продышало в пелене туч небольшое оконце. Облака таяли на глазах, открывая пронзительную синеву неба. От земли шёл пар.

Толян предложил устроить пир. Дениске это понравилось. В случае выигрыша он, пожалуй, и сам бы потратил деньги на всех. Парни собрались в магазин.  Дениска сказал, что ему нужно сгонять домой, чтобы оставить плащ и сапоги. На самом деле, он должен был отпроситься у бабушки, но перед новыми друзьями хотелось выглядеть взрослым и самостоятельным.

– До хазы сам доберёшься, не заблудишься, – сказал Толян, и Дениска припустил домой.

– Ба, я погуляю, – бросил Дениска, наспех скидывая плащ и переобуваясь.

– Познакомился с ребятами?

– Ага.

– Вот и славно. Они тоже только на прошлой неделе приехали. Я  сразу подумала, что будет тебе компания, – сказала бабушка.

Дениска не стал объяснять, что компания у него другая. Он на всех парах помчался к водокачке. Когда он влез через потайной лаз на заброшенный участок, ребята были уже на месте. На столе стояли банки пива и бутылка колы. Пеликан нанизывал на палочки сосиски, а Жупел разжигал костёр.

У Дениски никогда ещё не было таких задушевных посиделок. Они жарили сосиски и хрустели чипсами. Толян рассказывал, как он в школе доводил учителей. Дениска удивлялся его смелости и независимости. Толян никого не боялся, пускай хоть к директору вызовут. Наверное, таким и должен быть настоящий герой. Дениска гордился, что Толян из всех младших ребят выбрал его в друзья. Он был так счастлив, что даже не вспоминал про взятые деньги.

Время близилось к обеду. После сосисок, чипсов и колы есть не хотелось, но бабушка не любила, когда Дениска опаздывал. Он с сожалением простился с новыми друзьями и побежал домой. По мере того, как он приближался к своей улице, счастье улетучивалось, а в душе нарастала тревога: что если пропажа уже обнаружилась? Что он скажет бабушке? Он же не может предать друзей, особенно теперь. Мальчик невольно замедлил шаги, пытаясь придумать какое-нибудь оправдание, но в голове было пусто. Дениска переступил порог, ожидая строгого вопроса бабушки, но та как ни в чем не бывало накрывала на стол. Наказание откладывалось.

Критический момент настал после обеда. Вымыв посуду, бабушка взяла сумку и засобиралась в магазин:

– Посиди дома, чтоб мне дверь не запирать. Я быстренько. Только за хлебом.

Дениску прошиб холодный пот. Вот теперь всё и раскроется. И тут его осенило: нужно напроситься в магазин вместо бабушки, а потом сказать, что он потерял тысячу. Конечно, его поругают за ротозейство, но это чепуха по сравнению с правдой. 

– Ба, давай я сбегаю. У тебя же ноги болят, – услужливо предложил Дениска. 

Бабушка мгновение колебалась, а потом решительно отвергла порыв внука:

– Нет, в следующий раз пойдёшь. Может, я ещё чего присмотрю.

У Дениски оставался последний шанс признаться, но нужных слов не находилось. Он стоял и смотрел, как бабушка вышла со двора. Калитка стукнула, издав противный звук. Мышеловка захлопнулась. Всё складывалось хуже не придумаешь.

Дениска опустился на пол и некоторое время сидел, спрятав лицо в ладонях, а потом посмотрел на иконку в углу. Бабушка говорила, что Бог исполняет желания. Сейчас Дениску могло спасти только чудо. Повинуясь необъяснимому влечению, он встал на колени и страстно зашептал:

– Господи Боженька, прошу тебя, пусть всё уладится. Честное слово, я больше не стану врать и не возьму ничего чужого. Я никогда не буду огорчать родителей и бабушку. Пожалуйста, Господи Боженька!

Поднялся он только, когда услышал звук открывающейся калитки и бабушкины шаги.  Дениска выглянул в окно. Как и следовало ожидать, чуда не произошло. Бабушка возвращалась без покупок и выглядела сердитой.

– Что-нибудь случилось? – пролепетал Дениска, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос.

– Кошелёк у меня стащили, – в сердцах сказала бабушка.

– Как? – опешил Дениска.

– Сумку разрезали и вытащили. И ведь знаю кто. Один вертлявый всё возле меня толкался. Теперь до приезда родителей хоть у соседей занимай, – сокрушалась бабушка.  

– А много денег? –робко поинтересовался Дениска.

– Тысяча с лишним, – вздохнула бабушка. – Вот ведь, раззява старая. Впредь мне будет урок.

Дениска не мог поверить в свою удачу. Неужели пронесло? Всё уладилось, и никто ничего не узнает. Это было похоже на чудо. Вернее, это и было чудо. Мальчишка оглянулся на иконку и мысленно сказал «Спасибо».

Он обнял бабушку:

– Ба, не расстраивайся. Как-нибудь проживём. У тебя ведь запасы в подполе, и родители послезавтра приедут.

Та обняла внука и потрепала по вихрам: 

– Ты моя опора. Что бы я без тебя делала!

Дни потянулись своей чередой. Дениска больше не искал знакомства с ровесниками. Толян говорил, что все они лохи и нормальному пацану с ними делать нечего. Проходя мимо детской площадки, «нормальный пацан» напускал на себя важный вид. Не каждого берут во взрослую компанию. Дружбу с Толяном надо было заслужить.

Дениска таскал из дома конфеты, печенье и прочую снедь. Правда, он зарёкся брать деньги тайком, зато всё, что ему давали на мороженое, тотчас перекочёвывало к Толяну. Но дружба с самыми отчаянными ребятами стоила дороже.  С ними даже взрослые не связывались и называли бандой. Раньше Дениска думал, что это обидное название, но теперь понял, что быть членом банды – это круто. Это значит чувствовать, что ты не один, что ты под защитой.

«Если кто тебя обидит, только скажи, мы любого порвём», – сказал как-то Толян, и Дениска знал, что так оно и есть.  Впрочем, Дениску никто и не думал задирать. Дружба с Толяном делала его неприкосновенным.

После обеда вся компания обычно собиралась в заброшенном доме. Однажды Толян спросил:

– Хотите оттянуться?

– А то, – откликнулся Жупел. – Есть идея?

– Айда за мной. Я вам, в натуре, такой праздник души устрою, – загадочно пообещал Толян.

Они пошли в ту часть деревни, где вместо частных домов стояли типовые двухэтажки. Унылые серые коробки были похожи друг на друга, как клоны, и только фантазия жильцов вносила некую живость в их облик. Каждый балкон был застеклён на свой манер. Дерево соседствовало с пластиком, а кое-кто из самых хитроумных даже догадались чуток расширить перила и таким образом приварить к площади лишний вершок.  Только одни отщепенцы не стали ставить остекление, выставив на показ верёвки с вывешенным на просушку бельём.

День выдался знойный. Скамейки возле подъездов пустовали. Народ высыплет только к вечеру, когда жара спадёт. На детской площадке тоже никого не было. Мамаши с колясками уложили своих чад на дневной сон. За домами пристроились несколько уродливых железных гаражей. Заросли бузины немного скрашивали их неприглядный вид. Возле гаражей, в тупичке, стоял старенький «Жигулёнок».

– Как насчет того, чтобы прокатиться с ветерком? – предложил Толян.

– А у тебя есть права? – спросил Дениска.

– Ага. У меня одни права, а обязанности пусть дуракам остаются, – засмеялся Толян. – Я водить научился ещё когда такой как ты был, понял? У меня батяня всю жизнь за рулём.

– Чья тачка? – поинтересовался Жупел.

– Считай, что ничья.

– А может, не стоит с участков? – подал голос обычно заторможенный Пеликан.  

– Не крипуй. Никто даже не заметит. Дедон, что на ней ездил, уже отъездился. Тачка стоит на приколе, пока не продадут. На выходных какие-то чуваки «Мерс» подкатили. «Мерина» упаковали в гараж, а старушку выставили. Раньше субботы никто сюда не накатит, и её не хватятся.

– А вдруг кто увидит? – поморщился Пеликан.

– Раскрой зенки. Тут тупик. Кто тебя увидит?

– Ведь машина чужая, – робко вставил Дениска.

– Ну и чё? Мы её угонять, что ли, собрались? Это, типа, взаймы. Покатаемся и вернём, – с раздражением сказал Толян. 

– Я – за, – кивнул Жупел.

– Ну, не знаю, – засомневался Пеликан.

– Да чё вы, в натуре! Через час она снова тут стоять будет.

Не тратя времени на дальнейшие споры, Толян безо всякого ключа ловко вскрыл машину и распахнул дверцу:

– Бросайте кости.

Жупел сел рядом с водителем, а Пеликан на заднее сиденье, только Дениска не спешил залезать в машину. Если пропажу обнаружат прежде, чем они вернут автомобиль, то получится, будто они его угнали.

– Не понял. Чё тупим? – недовольно спросил Толян.

– Я не поеду, – тихо проговорил Дениска, глядя под ноги.

– Чего-чего? – Толян скорчил недовольную гримасу.  

– Ладно, оставь его, – вступился за Дениску Пеликан.

– Не вопрос, – фыркнул Толян и, уставившись на Дениску, процедил: – Только запомни, в жизни ты или крутой или лох, понял? Так кем ты хочешь быть?

Дениска понимал, что его вышвырнут из компании так же быстро, как и приняли. И останется он совсем один.

– Не слышу, – спросил Толян, насмешливо подставив ладонь к уху.

– Крутым, – едва шевеля губами, прошептал Дениска и с надеждой в голосе добавил: – Вы правда вернёте машину?

– Да кому нужна эта рухлядь! Это так, чтоб оттянуться. Для поднятия настроения, – заверил его Толян.

Очутившись на заднем сиденье, Дениска вдруг вспомнил бабушкину икону и грустный взгляд Христа. Не сердитый, не укоризненный, а грустный. Дениске стало не по себе. Нельзя было нарушать данное обещание.

Он попытался успокоить свою совесть: ведь чужую машину брал не он, а Толян. И потом – не насовсем, а только покататься. Значит, ничего плохого не случилось.

– Зараза, не заводится, – рассердился Толян, колдуя над какими-то проводками.

Дениска обрадовался. Даже к лучшему, если они не поедут. В это время мотор заурчал, и «Жигуль» тронулся с места. Толян вырулил из-за гаражей и, петляя по переулкам, выехал из деревни. Вопреки Денискиным опасениям, машину не остановили, и они без проблем добрались до шоссе.

Оказалось, что Толян и впрямь неплохо водит. Дорога плавно струилась под колёсами, горячий ветер врывался в раскрытые окна и трепал волосы. Ребята смеялись, рассказывали анекдоты и вспоминали забавные случаи. Мало-помалу Дениска расслабился. Через полчаса быстрой езды Толян свернул с шоссе к прудам.

– Купнёмся, а то жара, как в печке.

Против купания никто не возражал. Старенькая машина раскалилась, и даже открытые окна не давали ощущения свежести.

Побросав одежду на берегу, вся компания с шумом бросилась в воду. Брызги разлетелись веером. После душного зноя было хорошо погрузиться в приятную прохладу. Ребята ныряли, плескались, гонялись друг за другом и хохотали до того, что сводило животы. Единственное, что портило Дениске удовольствие – это мысль о бабушке. Если она узнает, что он уезжал так далеко от дома, то всыплет по первое число. Лучше ей не говорить про сегодняшнюю поездку. Это ведь не ложь. Просто он кое-что утаит, чтобы она не нервничала по пустякам.

Наигравшись в воде, ребята немного обсохли и снова залезли в раскалённую машину.

– Клёво оттянулись, – одобрительно сказал Жупел.

– Я же говорил. Через полчаса будем на месте, – небрежно бросил Толян.

Назад ехали в молчании. Все притомились и говорить не хотелось, только смотреть, как мимо мелькают лужайки и купы деревьев.

Всё произошло неожиданно. На шоссе выскочил человек, прямо как чёрт из табакерки. То ли пьяный, то ли сильно торопился, хотя непонятно куда. Вблизи не было никаких построек, если не считать  давно заброшенный долгострой. Толян крутанул руль в сторону и резко нажал на тормоз. Прямого столкновения удалось избежать. Машина боком задела пешехода и скатилась в кювет.

Ругая последними словами идиота, который полез под колёса, ребята вылезли из машины. С виду особых повреждений на ней не было. Небольшая вмятина на заднем крыле, но в глаза она не бросалась.

– Сейчас я заставлю этого козла машину наверх тянуть. Поработает бурлаком, чтобы неповадно было перебегать, где не положено, – зло процедил Толян.

Его планам мести было не суждено сбыться. Мужчина безжизненно распластался на земле. Все будто окаменели. Время вдруг остановилось.

– Это чё? Трупак? – произнёс наконец Жупел.

Звук его голоса разбил оцепенение, и время вновь запустило свой бег.

– Смываемся, – приказал Толян.

Ребята выкарабкались из кювета и побежали прочь.

– Подождите! Надо посмотреть. Вдруг он ещё живой? – крикнул Дениска, едва поспевая за остальными.

– Заткнись! – отрезал Толян.

Ребята бросились к разрушенному зданию. Долгострой представлял печальное зрелище. Проще было его снести полностью, чем восстановить. Кое-где кирпичи обвалились и грудой лежали возле облупленных стен. Из бетонных балок торчала ржавая арматура. Перебравшись через завалы, парни отдышались. Толян не зря был заводилой. Нервы у него были покрепче, чем у остальных.  Самообладание к нему уже вернулось. Он взял командование на себя.   

– Значит так: пролеском чешем до первой автобусной остановки. На дорогу не выходить. Назад катим рейсовым автобусом. Если что, мы, типа, в город гулять ездили. «Жигуль» первый раз в жизни видим. Врубились? – наспех инструктировал команду Толян.

Дениска смотрел на него и удивлялся. Как можно так спокойно рассуждать, когда на дороге остался лежать человек? Может, ему нужна помощь. Дениска вдруг понял, что Толян никакой не герой, а наоборот. Ему вдруг стало так противно, что к горлу подступила тошнота. Захотелось убежать, скрыться и больше никогда не видеть ни Толяна, ни Жупела, ни Пеликана. Он, пятясь, отступил за каменную кладку и в панике огляделся в поисках убежища. Замирая от страха, он услышал сердитый голос Толяна. 

– А где Малой?

– Только что был здесь, – отозвался Жупел.

– Эй, Малой, выходи, – крикнул Толян с угрозой в голосе.

Дениска юркнул под балку, заваленную щебёнкой и кусками штукатурки и сжался в комочек, стараясь быть незаметным.

– Говорил вам его не брать, – мрачно заметил Пеликан.

– Ну, найду, он у меня узнает, что такое больно. – Толян злобно сплюнул.

Ребята принялись обшаривать руины. Дениска сложил ладони домиком и второй раз в жизни начал молиться: «Господи Боженька, я знаю, что ты мне больше не поверишь, ведь я тебя обманул. Но прошу тебя: пусть они меня не найдут. И ещё: пусть тот человек не умрёт, пожалуйста. Я никогда не буду тебя обманывать. Только пускай он выздоровеет. Господи Боженька, не дай им меня найти».

Дениска почти не надеялся на чудо, лжец не заслужил ни чуда, ни спасения. К горлу подкатывал комок. Щёки стали мокрыми и солёными, а он, глотая слёзы, продолжал молча молиться.

– Только время зря теряем, – услышал Дениска недовольный голос Жупела.

 – Ладно, валим, – согласился Толян и зло выкрикнул: - А ты, сволочь мелкая, хочешь в прятки играть – валяй. Но учти, если хоть слово вякнешь, я тебя убью, усёк? Придушу, как сявку.

Шум шагов стих. Дениска ещё долго не решался выйти из укрытия. Ноги и спина задеревенели. Отряхнув с себя прилипший мусор, он кулаками вытер заплаканные глаза, вылез наружу и медленно побрёл прочь. Наверное, прошло немало времени. Солнце стояло ещё высоко, но день явно клонился к вечеру.

На дороге уже не было ни сбитого человека, ни «Жигулёнка» в кювете.  Дениска не знал, как далеко находится деревня. Понуро  уткнувшись под ноги, он шагал по обочине вдоль шоссе. Скоро возле него притормозил грузовик.

– Эй, пацан, ты чего тут один? Ну-ка залезай, подвезу, – предложил шофёр.

Дениска с благодарностью забрался на высокое сиденье пахнущей бензином кабины.

– У меня такой же малец дома. Ты в каком классе-то? – продолжал разговорчивый водитель.

– В третий перешёл, – угрюмо буркнул Дениска.

– Ишь какой серьёзный. Ты как на дороге оказался и куда идёшь? 

Дениска решил говорить только правду:

– В полицию. Сознаваться. Я машину угнал и человека сбил. 

– Во! Мой тоже сочинять мастак. Но за это ему, как водится, иной раз и достаётся, – улыбнулся мужчина.

Дениска промолчал. Что тут говорить, если человек считает его выдумщиком. Доказывать что-то бесполезно, да и ни к чему. По-своему истолковав его молчание, водитель озорно подмигнул:  

– Значит, крутым себя воображаешь?

От этих слов в Дениске что-то вдруг всколыхнулось. Слова Толяна отчётливо всплыли у него в памяти: «В жизни ты или крутой, или лох, понял? Так кем ты хочешь быть?» И вдруг вся накопившаяся боль, страх, разочарование и отчаяние прорвались, как нарыв, который рос где-то внутри.

– Никакой я не крутой! Я хочу, чтоб этих крутых вообще не было!

Мужчина бросил на Дениску удивлённый взгляд. Руки сжаты в кулаки. В глазах огонь. Вроде карапуз ещё, а поди ж ты, какая в нём сила. Немножко помолчав, он примирительно сказал:

– В этом наши мнения совпадают. Только чего кричать-то? Ты где живёшь?

– В Пенегино.

– Я как раз мимо проезжаю. Заодно тебя к мамке заброшу.

– Я у бабушки на каникулах. Только мне сначала в полицию надо, – упрямо повторил Дениска. 

– Знаешь что: давай я тебя домой свезу, а уж насчёт полиции пускай бабушка решает, – сказал шофёр.

Остаток пути они ехали молча. Дениска показал, где его высадить. Отсюда до полицейского отделения было рукой подать. Возле здания полиции стоял злополучный «Жигуль» и собралась небольшая толпа. Дениска подошёл и прислушался к обрывкам разговора.

– Раньше надо было за эту банду взяться…

– …По Толику Бузыкину давно колония плачет. Сладу с ним нет…

– …И дружок его чернявый по стопам брата пошёл. Тот уже третий год в отсидке. Вот тебе, новая смена подрастает…

– …Это они ещё не оперились, а уже что творят. Сажать их всех.

Страсти явно накалялись. Значит, ребят поймали. Дениска обречённо подумал, что остался один он. Живот скрутило от страха. Он окинул взглядом кусты сирени возле участка и яблоню на другой стороне дороги. В тени дерева дремала собака, подёргивая во сне ухом, чтобы отогнать привязчивого слепня. Теперь Дениске всё казалось особенным. Кто знает, может быть, он в последний раз смотрит вокруг как свободный человек.  Ему было так страшно и жалко себя, что ещё минута, и он бы отступил, сбежал, как трус. Набрав в лёгкие воздуха, он стремглав бросился вверх по ступеням в участок.

– Куда? Туда нельзя, – попытался его удержать кто-то из толпы, но Дениска уже проскользнул внутрь и с налёта ворвался в кабинет.

В комнате было двое полицейских. Один, постарше, листал бумаги, а другой, ещё молодой, что-то писал. Возле стенки понуро жались пойманные нарушители. Все уставились на вбежавшего мальчишку.

– Скажите, что с тем человеком, которого сбили? Он живой? – выпалил Дениска.

– Живой. Ушибся только, – ответил тот, что постарше. – А ты родственник, что ли?

– Нет, я признаться пришёл. Арестуйте меня. Это я виноват.

– Постой, постой. В чём это ты виноват?

– Я тоже был в машине вместе с ними, – сказал Дениска, кивнув в сторону прежних дружков. Сейчас они не выглядели ни крутыми, ни самоуверенными, но Дениска был ничуть не лучше них. Он знал, что брать машину нехорошо и всё же пошёл на преступление.

Он начал рассказывать, сбивчиво, взахлёб, боясь, что его прервут и он не успеет выговориться.

– Если бы я не согласился поехать, ничего бы не произошло. Я обещал и не сдержал слова. Сказал, что не буду делать ничего плохого. А сам… И ещё я у бабушки тысячу тайком взял, а она думала, что потеряла. Она на себя подумала, а меня даже не наказала. Это я украл. – Дениска всхлипнул.

– Так, – медленно проговорил полицейский и сурово посмотрел на Толяна и компанию. – Значит, вы ещё малолеток заставляете деньги из дома воровать? 

Дениска вспомнил грустные глаза Христа и понял, что он должен быть честным до конца.

– Нет, они не виноваты. Это я сам. Я проиграл, а потом побоялся признаться. Бабушка бы меня заругала, если б узнала, что я играл на деньги.

– Какие деньги? Не играли мы с ним на деньги. Чего он пургу гонит, гражданин начальник? Он же сам признаёт, что деньги у бабки воровать не мы его науськали, – вставил Толян, с которого слетело всё геройство, как осенняя листва на ветру.

Дениска смотрел на своего прежнего кумира и ему было стыдно, что он хотел быть на него похожим. 

– Ты не крутой! Ты злой и трусливый! – выкрикнул Дениска, глядя Толяну в глаза. Тот отвёл взгляд.

Высказавшись, Дениска почувствовал облегчение и странную свободу. В последнее время он жил, как будто его тянули на верёвочке. Ради того, чтобы угодить Толяну, он обманывал бабушку. Ведь понимал, что это неправильно, но так хотелось походить на смелого и независимого кумира. А тот оказался ненастоящим, пустым внутри.

Дениска понимал, что, как вор, он должен понести наказание, но теперь ему было ничего не страшно. Только бабушку было жалко.

Записав показания Дениски, полицейский сказал:

– Беги домой, да шустрей. Бабушка небось уже заждалась.

– Вы меня не посадите в тюрьму? – опешил Дениска.

– Ещё чего натворишь – посадим, а пока, будь я твоим отцом, я бы тебе хорошего ремня задал, – сказал полицейский.

Ноги у Дениски отчего-то ослабли, коленки задрожали, а по щекам потекли слёзы.

Он вышел на улицу. Жара спала. Воздух наполняла симфония ароматов: сладкий запах жасмина, терпкий – скошенной травы и одуряюще медовый – душицы. Прежде Дениска не обращал внимания на запахи, но сейчас все чувства будто обострились. Он по-новому наслаждался всем, что его окружает. Возле калитки его встретила сердитая бабушка. Весь её вид говорил, что сейчас внук получит хорошую трёпку.

– Ты где же это пропадал? Весь день нету. Я вся на нервах, хоть в полицию иди!

При упоминании полиции Дениска невольно улыбнулся. Он вдруг понял, как сильно любит бабушку и крепко обнял её, точно встретил после долгой разлуки.

– Ба, я совершил очень плохой поступок. Я должен тебе всё рассказать.

Они прошли в дом. Денис не утаил ничего: ни украденную тысячу, ни того, что таскал из холодильника провизию, ни пирушки в заброшенном доме. Он признался даже, что пробовал курить и отхлебнул пиво, но ни то, ни другое ему не понравилось. Дениска говорил долго-долго, а когда закончил, повисла тишина, которая была страшнее любого наказания. Лучше бы бабушка ругалась или взялась за ремень. Она всегда обещалась его выпороть, но до этого дело не доходило.

Неожиданно бабушка обняла его за плечи и прижала к себе:

– Слава Богу, что всё это закончилось. Пойдём ужинать. Я оладушки напекла. Только остыли уж.

– Ты меня не накажешь? – удивился Дениска.

– Что тут наказывать! Главное, ты раскаялся в своих поступках и больше так не сделаешь.

Перед сном бабушка, как обычно, молилась перед иконой. Закончив, она перекрестилась и легла в постель.

– Ба, а Бог наказывает тех, кто поступает плохо?

– Нет, люди сами себя наказывают, когда идут против совести. А Бог всех любит, и Ему больно, если кто делает дурное дело. Спи давай, – велела бабушка.

Дениска лежал тихо-тихо и смотрел, как в темноте отсвечивает киот иконы. От неё будто исходил свет. Дениска вдруг понял, почему у Христа такой грустный взгляд, и ему стало очень-очень стыдно. Он поднялся с постели, на цыпочках подошёл к иконе и тихо сказал:

– Я больше никогда не сделаю Тебе больно, честно.